Когда календарь переворачивается на сентябрь, а желтые листья начинают неспешно плести свой причудливый ковер, желание зажать мозг в тиски наушников ощущается особенно остро. И что ставить в такую минуту накатывающей хандры (Александр Сергеевич услужливо подсказывает в этом месте слово «сплин», но да кто сегодня слушает классиков?)? Нет не Шуфутинского или Шевчука. И даже не «Стигмату», форумные тины. Все эти перевернутые календари и плачущие убийцы просто тонут в величественном гимне всех школьников. Я почти уверен, что за последние лет пять вы не пересматривали ленту Алана Паркера и не переслушивали целиком альбом Роджера Уотерса. Но «Another Brick in the Wall. Part 2» вы слышали наверняка. Скорее всего, в виде очередной инкарнации для современного исполнителя. Но это лишь подтверждает тезис – Уотерс написал нетленку на века. Впрочем, как и положено шедевру, рождалась она в тех еще муках.
В июле 1977, находясь в прескверном расположении духа, Уотерс плюет со сцены в лицо одного из своих фанатов. Это событие потрясло Уотерса не меньше чем жертву (той, скорее всего, было без разницы, ибо сам фанат проявлял излишне подозрительное буйство). Усталость и дискомфорт испытывали и остальные участники «Pink Floyd». Чтобы как-то отгородиться от окружающего мира они решают выстроить невидимую стену между собой и поклонниками. Из этой концепции и родился один из самых мейнстримовых альбомов группы. «Стена» была принята с восторгом многими слушателями. Снизив градус психоделического самокопания Уотерсу удалось создать очень личные композиции, которые потрясающе гремели на стадионах. Естественно, перенос альбома на большой экран был лишь вопросом времени.
Задача, которая стояла перед Аланом Паркером, была, мягко говоря, не самая тривиальная. Легко сказать – преврати песни в образы. А вот исполнить? Передать энергетику концертов, внутреннее безумие, переживаемое музыкантами, отчужденность от окружающего мира, постепенное скатывание за границы реальности. Здесь на помощь приходит чудесная анимация Джеральда Скарфа. Тот, кто хотя бы раз видел шагающие молотки, безошибочно разглядит руку мастера даже в диснеевских мультфильмах (подсказка анимационным «Геркулесом» руководил именно Скарф). Песня за песней, кадр за кадром мы проходи путем безумия, которое переживает главный герой Пинк. Образы пульсируют, изгибаются, превращаясь в порождения фрейдистских психозов. И в этом невероятном танце Пинку предстоит найти себя. Но для начала нужно пережить фантасмагоричный суд, звучащий опереточной издевкой под занавес рок-оперы.
Пожалуй, именно суд («Trial») и производит самое большое впечатление при просмотре «Стены». Незамысловатый сюжет о жизни мальчика, потерявшего на войне отца, и испытывающего проблемы при общении с женщинами, кажется всего лишь затянувшейся подводкой к грандиозной кульминации рисованного абсурда. Не «Еще один кирпич в стене», растиражированный во множествах вариантах, не «Что же нам теперь делать?» с ее пугающими трансформациями плоти, а именно «Суд» с его криповыми образами является гвоздем музыкальной феерии. Его участники словно сходят с обложки альбома (тоже, кстати, оформленной Скарфом) и начинают вершить свое чудовищное правосудие. Его вердикт – сломать стену. Человек не может до бесконечности замыкаться в себе. Бегство от проблем через улицу отчаяния неизбежно заведет в экзистенциальный тупик. И преодолеть его можно лишь сломав стену.
Уотерс очень скрупулезно трудился над «Стеной», наполняя ее очень вкусными вещами, на которые не сразу обращаешь внимание (например, закольцованность всего альбома и последняя фраза отсылающая к начальной строчке). Алан Паркер ответил тем же и вложил максимум символизма в свою ленту. В ней слышны идеи внутренней антиутопии, просачиваются симптомы тоталитарного государства и мысли о болезненности всего общества. Она пестрит фрейдистскими аллюзиями, сверкает иллюстрациями научной фантастики восьмидесятых, плюется грубоватыми аллегориями. Провокация, положенная на замечательную музыку и сдобренная сумасшедшей анимацией. Разве от этого можно отказаться?
Выделите ее и нажмите Ctrl + Enter